Готика. Готический стиль в архитектуре. 
«В ней все соединено вместе: этот стройный и высоко возносящийся над головою лес сводов, окна огромные, узкие, с бесчисленными изменениями и переплетами, присоединение к этой ужасающей колоссальности массы самых мелких, пестрых украшений, эта легкая паутина резьбы, опутывающая его своею сетью, обвивающая его от подножия до конца шпица и улетающая вместе с ним на небо; величие и вместе красота, роскошь и простота, тяжесть и легкость — это такие достоинства, которых никогда, кроме этого времени, не вмещала в себя архитектура. Вступая в священный мрак этого храма, сквозь который фантастически глядит разноцветный цвет окон, поднявши глаза кверху, где теряются, пересекаясь, стрельчатые своды один над другим, один над другим и им конца нет, — весьма естественно ощутить в душе невольный ужас присутствия святыни, которой не смеет и коснуться дерзновенный ум человека», -так характеризовал Гоголь готическое течение.
Основой романского храмового здания служила сама каменная масса. Эта масса с ее толстыми, глухими стенами поддерживалась и уравновешивалась подпружными арками, столбами и прочими архитектурными деталями, выполнявшими опорные функции. Для большей устойчивости здания романский зодчий увеличивал толщину и крепость стены, на которой и сосредоточивал главное внимание. Именно совершенствованию опорной системы суждено было произвести истинную революцию в тогдашнем зодчестве.
Создание высочайших крестовых сводов на стрельчатых ребрах, или нервюрах принимающих на себя всю тяжесть перекрытия, увеличение числа нервюр, выходящих из каждого столба, образуемого пучком колонн, введение так называемых аркбутанов— полуарок, переносящих давление верхних стен среднего нефа на продолженные вверх могучие наружные столбы— контрфорсы боковых нефов, выполняющие функцию противодействующей силы,— все это настолько обогатило опорную систему, что она приобрела самостоятельное значение. В этом и заключалась совершенная революция.
Лишившись за ненадобностью своей романской толщи, безбоязненно прорезанная огромными окнами в ярких многоцветных витражах и исчезающая в кружеве резного камня, стена утратила свой определяющий характер в общей структуре здания и, можно сказать, ее как бы не стало. Так что все здание свелось к остову — в преодолении тяжести чудесно разросшемуся ввысь каркасу, ставшему основой всей готической архитектуры.
Об эмоциональном и художественном значении такой архитектурной революции свидетельствует ее выразительность. А вот один из ее непосредственных результатов в точных цифровых данных: высота в 18—20 м была предельной для среднего нефа романского храма, в Парижском соборе, самом раннем в готической архитектуре, эта высота уже возросла до 32, затем в Реймском —до 38 и, наконец, в Амьенском —до 42м. Так готическая вертикаль восторжествовала над романской горизонталью. Арка и свод. Эти архитектурные формы, так умело использованные римлянами и затем легшие в основу всего строительного искусства средневековой Европы, еще до Рима появились в Иране, который в свою очередь унаследовал их от древних культур Двуречья.
Готические соборы не только высоки, но и также очень протяженны: напримерШартрский имеет в длину 130 метров, а длина трансепта - 64 метра, и чтобы обойти вокруг него требуется пройти по меньшей мере полкилометра. И с каждой точки собор смотрится по-новому. В отличие от романской церкви с ее четкими, легко обозримыми формами, готический собор необозрим, часто асимметричен и даже неоднороден в своих частях: каждый из его фасадов со своим порталом индивидуален. Стены не ощущаются, их как бы и нет. Арки, галереи, башни, какие - то площадки с аркадами, громадные окна, все дальше и дальше - бесконечно сложная, ажурная игра ажурных форм. И все это пространство обитаемо - собор и внутри и снаружи населен массой скульптур ( в Шартрском соборе около десяти тысяч одних статуй). Они занимают не только порталы и галереи, но их можно найти также и на кровле, карнизах, под сводами капелл, на винтовых лестницах, возникают на водосточных трубах, на консолях. Словом, готический собор - это целый мир. Он и действительно вобрал в себя мир средневекового города. Если даже сейчас, в современном Париже, собор Парижской Богоматери царит над городом, и перед ним меркнет архитектура барокко, ампира, классицизма, то можно представить, как еще более внушительно он выглядел тогда, в том Париже, среди кривых улочек и маленьких двориков по берегам Сены. Тогда собор был чем - то большим, чем просто местом церковной службы. Вместе с ратушей, это был центр всей общественной жизни города. Если ратуша являлась центром деловой деятельности, то в соборе, кроме богослужения происходили театральные представления, читались университетские лекции, иногда заседал парламент и даже заключались мелкие торговые договоры. Многие городские соборы были так велики, что все население города не могло его заполнить. Возле собора, как правило, располагались торговые ряды. Потребности городской жизни побудили преобразовать замкнутый толстостенный, крепостного типа романский собор вот в такой пространственный, открытый вовне. Но для этого надо было изменить саму конструкцию. А вслед за конструкцией произошло и изменение архитектурного стиля. Поворот к готике начался с архитектуры, и лишь потом стал распространяться на скульптуру и живопись.
Архитектура неизменно оставалась основой средневекового синтеза искусств. Если сравнивать типичные сооружения романского стиля и готики, то кажется, что они противоположны. Одни - представители массивности, другие - легкости. Но если взять сооружения переходного периода, то видно, что готика берет свое начало из романских корней. Началось все это с простейшей клетки, с ячейки, покрытой сводом, травеи. Они были квадратными, и это ставило определенный предел по расширению главного нефа. Храм при такой системе перекрытий не мог быть достаточно просторным внутри - он оставался узким и темным. Мысль зодчих идет к тому, чтобы расширить и облегчить систему сводов. Сплошные своды заменяются реберными перекрытиями - системой несущих арок. Вся воздушность, вся сказочность готического строения имеет рациональную основу: она вытекает из каркасной системы постройки. Средневековые зодчие с гениальной интуицией применили здесь закон параллелограмма сил. Исходя из этого, стена в соборе ничего не несет, и, следовательно, ее незачем делать сплошной и глухой. Так появляются сквозные галереи, аркады, огромные окна. Галереи используются для установки статуй, а окна - для монументальной живописи из цветных стекол.
Средневековые художники страстно любили чистые, яркие, звучные краски. Это сказалось и в витражах, и в миниатюрах, и в раскраске скульптур. Внутри собор просторен, трансепт почти сливается с продольным пространством. Таким образом устраняется резкая граница между клиром и посетителями. "Святилище" перестает быть чем - то недоступным и сокровенным. Гробницы помещаются прямо в храме, а не в темной подземной крипте, как в романских церквах. Стиль готики драматичен, но не мрачен и не уныл. Что же представляли собой средневековые города? Основная масса городского населения представляла собой самые мятежные, самые свободные слои общества. Ремесленники уже не были чьими - то слугами, они объединялись в самостоятельные союзы, цеха. Во многих городах возникли университеты. Соборы и ратуши возводились по заказу городских коммун. Строились и достраивались они долго - десятилетиями, а то и веками. Все изобразительное убранство готических соборов, включая статуи, рельефы, витражи и алтарную живопись, все это мыслилось как своеобразная энциклопедия средневековых знаний - конечно подчиненных богословию. Причем в каждом соборе прослеживалась своя тема. К примеру Парижский посвящался богоматери и всему, что с ним связано; Амьенский - выражал идею мессианизма: на его фасаде фигуры пророков. Но замыслы этих изобразительных богословских энциклопедий, были, в общем, столь расплывчаты и аллегории настолько условны, что под их сенью находили себе место самые разнообразные сюжеты и мотивы, в том числе и очень далекие от церковной концепции мироздания. Под руками средневековых камнетесов мертвый камень оживает и расцветает тысячами соцветий. Трудно найти в истории более органические формы синтеза искусства, возникающие на этой основе. В большинстве готических соборов скульптурное убранство преобладало над живописью, если не считать витражи: это опять - таки определялось характером архитектуры, сделав стены ажурными и потому неподходящими для фресок.
Добавлено (06.01.2008, 07:40)
---------------------------------------------
Архитектура французских провинций
Разумеется, практика сочетания старого с новым в архитектуре возникла задолго до Сугерия. Подобно настоятелю Сен-Дени, зодчие эпохи Каролингов и Оттонов вносили в свои строения элементы классической архитектуры. Кроме того, в некоторых образцах храмового зодчества, возникших почти одновременно с новыми элементами церкви Сен-Дени, также встречаются нормандские нервюрные своды. Например, они появились в соборе Сен-Морис в Анже в результате реконструкции, проведенной в 1149 - 1153 годах под руководством епископа Мормана де Дуэ. Внутренние стены собора сохранились в неприкосновенности, но стали почти не видны из-за украсивших интерьер глухих декоративных аркад со стрельчатыми арками и огромными колоннами. Своды опираются на массивные поперечные арки и диагональные нервюры, поднимающиеся так высоко, что замковый камень оказывается не на одной высоте с шелыгами поперечных и декоративных арок, как это было принято, а значительно выше. Таким образом, однонефная церковь, перекрытая рядами куполов, - церковь старого типа, широко распространенная на юго-западе Франции, - уступила место конструкции с нервюрными сводами и пролетами в нормандском стиле. Можно возразить, что одно это еще не делает собор в Анже истинно готическим строением, тем более что базовая структура его осталась традиционной. Но вопрос о том, к какому стилистическому направлению принадлежал этот собор, не столь важен по сравнению с тем фактом, что именно в Анже в середине 12 века начались первые в этой области Франции эксперименты с нервюрными сводами - формой, до тех пор неизвестной местным зодчим. И вовсе не случайно, что происходило это на фоне политического объединения Тулузы на юге Франции с Нормандией на побережье Ла-Манша, достигнутого в 1152 году благодаря браку Алиеоноры Аквитанской с графом Анжуйским Генрихом Плантагенетом.
В Анже, как и в Сен-Дени, архитектурные новшества смело соседствовали с традиционными формами. В других образцах провинциальной архитектуры старое и новое, напротив, сливались между собой настолько тесно, что формально отделить их друг от друга было бы невозможно. А создатели собора Сен-Жюльен в Ле-Мане, также расположенном на землях Плантагенетов, пошли третьим путем. Они предприняли попытку интегрировать традиционные элементы в новую конструкцию так, чтобы те оставались очевидными, но не слишком бросались в глаза.
Первоначально стоявшая на месте этого собора церковь с плоской крышей, построенная в конце 11 века, несколько раз разрушалась из-за пожаров. Когда в 1137 году случился очередной пожар, было решено перекрыть центральный неф каменными сводами. В ходе этих работ приобрел новую форму весь верхний ряд окон центрального нефа, но старая аркада под ними осталась почти нетронутой, так как несла на себе вес сводов, изначально перекрывавших боковые нефы. При этом единообразие аркады нарушили новые пилястры, которые были установлены для поддержки свода центрального нефа: этими массивными пилястрами пришлось снабдить каждую вторую главную колонну аркады. Остальные колонны также обновили, но в целом их прежняя форма сохранилась. И теперь над новыми стрельчатыми арками из-за новых колонн проступают по-прежнему хорошо различимые старые круглые арки. Контраст между старыми и новыми элементами подчеркнут легким различием в окраске камня.
Однако возведение каменного свода, способного противостоять огню, само по себе еще не объясняет, почему в соборе Сен-Жюльен были проведены все эти дополнительные дорогостоящие работы. Полностью уничтожить старые элементы центрального нефа наверняка было бы дешевле и проще, чем идти на технические ухищрения ради сохранения аркады посредством замены колонн. Это подводит нас к предположению, что строители на самом деле вовсе не желали уничтожить свидетельства реставрационных работ, а, напротив, едва ли не стремились к тому, чтобы в наглядной и доступной форме запечатлеть историю этого здания. Найденное ими решение этой задачи весьма разумно и эстетически убедительно. Если, стоя в боковом нефе лицом к хору, посмотреть на своды центрального нефа, то взору предстанет гораздо более современный для той эпохи собор, чем кажется при взгляде на аркаду из центрального нефа. Похожая на гигантский балдахин система нервюрных сводов, с идеальной точностью опирающаяся на новые колонны, - это истинное воплощение архитектурной роскоши. Столь же великолепны и трифорий с глухими арками, и глубоко посаженные окна центрального нефа, обрамленные многочисленными колоннами. Удивительная щедрость, с которой выделялись средства на реконструкцию этого здания, может объясняться тем, что для графов из рода Плантагенетов собор в Ле-Мане должен был стать таким же династическим памятником, как для французских королей - аббатство Сен-Дени. В числе самых влиятельных лиц, заинтересованных в реконструкции собора Сен-Жюльен, был король Англии Генрих 2, которого крестили именно здесь в 1133 году. Его родители - наследница английского трона Матильда и граф Анжуйский Джеффри Плантагенет, основатель королевской династии Плантагенетов, - в 1128 году обвенчались в соборе Сен-Жюльен, и здесь же, в 1151 году, Джеффри был погребен. В 1152 году, как нам уже известно, Генрих женился на Алиеоноре Аквитанской (которая успела к тому времени побывать замужем за французским королем Людовиком 7, но развелась с ним), благодаря чему Плантагенеты стали самыми крупными землевладельцами во Франции. Спустя два года, в 1154 году, Генрих наконец взошел на английский престол. Все это время в соборе Ле-Мана продолжались строительные работы (завершились они только в 1158 году).
http://francegothic.boom.ru/lyon.jpg
http://francegothic.boom.ru/paris.jpg
Таким образом, собор в Ле-Мане, как и церковь вСен-Дени, наглядно демонстрирует тот факт, что архитектурные следы прошлого могут иметь высокую эстетическую ценность и что возрождение прошлого может открывать новые перспективы для будущего. При сравнении этих двух зданий, однако, становится ясно, почему именно церковь в Сен-Дени оказалась более привлекательной и влиятельной. Во-первых, дополнить старые элементы здания новыми, как в Сен-Дени, в принципе было легче, чем провести сложные реставрационные работы, как в Ле-Мане. Но главное то, что стены хора Сен-Дени были не столь массивными, как чрезвычайно толстые стены ле-манского хора.А это означало, что аббату Сугерию и его архитектору оказалось проще использовать колонны старого центрального нефа в качестве общего художественного мотива для всего здания. Иными словами, характер нового хора Сен-Дени определялся исключительно самыми изящными конструктивными элементами - колоннами, нервюрами и т. п. А при реставрации собора в Ле-Мане “точкой отсчета”, напротив, служили массивные романские стены, из-за чего все здание оказалось более массивным и тяжелым.
Источник: Бруно Кляйн. Зарождение и развитие готической архитектуры во Франции и соседних странах (по материалам art.gothic.ru)
Добавлено (06.01.2008, 07:43)
---------------------------------------------
Французские соборы
Франция была не только родиной готики. Французские соборы богаче, чем любые другие, украшены скульптурой и размещение её более продумано, витражи её церквей не только больше, но и роль их несравнима с витражами в других странах: они последовательно развивали дидактическую программу и были органической составной украшения храма. В XIV в. Париж становится признанным европейским центром изготовления миниатюры. В той или иной мере влияние искусства Франции сказалось на всём развитии европейской готики.
Чудесным образом оказался Шартрский собор сохранённым почти в первозданном виде. Мы уже говорили об этом соборе в связи с сохранившимся здесь замечательным позднероманским Королевским порталом с «висячими» фигурами. В этом соборе впервые зодчий заранее предусмотрел установку аркбутанов. Внутренность собора кажется широкой и свободной, центральный неф опоясывают две полосы: тёмная — трифория — и светлая — даже сверкающая — оконных проёмов. Крупные розы над сдвоенными окнами властно привлекают внимание. В среднем эти розы имеют пять метров в диаметре и помещены на предельной высоте, в тени свода. «Эти огромные круги света, эти огненные колеса, которые мечут молнии, одна из причин красоты Шартрского собора», — говорил Маль. Шартрский собор — единственный, сохранивший почти в целости свои витражи. В нём царит особая цветовая и световая атмосфера, меняющая в зависимости от погоды, времени года и часа дня. Автор специальной работы о витражах Шартра Жан Вийет писал: когда «солнце горячо, плиты пола и поверхность столбов покрываются огненными, ультрамариновыми и цвета граната пятнами, растушёванными на зернистой поверхности камня, как от прикосновения пастели. В серую погоду вся церковь наполняется голубоватыми мерцаниями, придающими большую глубину перспективе, сводам — больше таинственности». Когда во время второй мировой войны витражи были сняты, собор оказался залитым светом. Розы трансепта ещё больше — их диаметр 13 м 35 см. Стёкла в них значительно крупнее, а узор крайне разнообразен.
Изготовления витражей всегда стоило дорого, они всегда были драгоценным даром жертвователя, волей которого определялась и тема изображения. Пожертвования проводились в разное время, потому нельзя было и думать о единстве красочной гармонии, но единство красочной гаммы, может быть и не было столь необходимо, ибо окна расположены достаточно далеко друг от друга и разнообразие могло лишь усилить богатства впечатления.
К 1220 г. весь храм покрыли сводами; трансепт, хор с обходной галереей и капеллами, вероятно, были возведены между 1200 и 1230 гг. Долгое строительство не помешало единству и законченности внешнего и внутреннего облика Шартрского собора.
Шартрский собор строился из очень прочного песчаника, добывавшегося в каменоломнях в 8 км. от Шартра. Некоторые камни в нижних частях достигают двух-трёх метров длины и одного метра высоты.
Западный фасад начал строиться в XII в. Роза — относится к началу XIII в. Центральную часть фасада венчает галерея королей начала XIV в. Северная башня построена немного раньше южной, а стрела над ней относится к началу XVI в. Очень интересна облицовка стен верхнего этажа южного портала поставленными близко одна к другой колонками, создающими впечатление вибрирующей поверхности. (Страсбург).
В течение всего времени, пока собор строился, неустанно трудились и скульптурные мастерские.
Шартрский «Королевский портал» остался памятником того почти волшебного перелома, который произошёл в скульптуре в раннеготическую эпоху. Мы уже говорили об исключительно талантливом мастере, вдохнувшим жизнь в каменные изображения. Такое начало требовало соответствия от мастеров, продолжавших скульптурное убранство собора. В северном портале находится знаменитая группа «Встреча Марии с Елизаветой» (Евангельский сюжет: Елизавета — родственница девы Мариии и мать Иоанна Крестителя. Когда Елизавета ожидала ребёнка, к ней пришла дева Мария, которой архангел Гавриил возвестил о предстоящем у неё рождении сына божьего. Младенец «взыграл во чреве» Елизаветы, и она поняла, что перед ней будущая мать спасителя и приветствовала Марию как «благословенную между жёнами»).
Разговор их передан мастерски. Мария полна спокойствия и ясности. Елизавета всматривается в неё пристально, как бы желая прочесть великую тайну. Мария не кажется очень молодой.
Естественность поз, точность жеста (сон св. Мартина).
Разнообразие человеческих судеб и индивидуальностей (св. Федор, св. Винцент, св. Модеста). Федор — разные ракурсы — разное выражение лица. Постановка фигуры абсолютна свободна.
Шартрский собор был освящён в 1260 г. Статуи были раскрашены.
Стремление к красоте присуще готическому искусству вплоть до конца XIII века. Высшим его проявлением был готический храм с его единством архитектурного образа, включавшим в себя как пластическое, так и чисто живописное убранство. Поскольку культура средневековья была культурой религиозной, поиски гармонии, не отрицая прелести земной жизни, была мечтой о более прекрасном «небесном Иерусаламе».
К шедеврам ранней французской готики принадлежит Собор Парижской Богоматери. Он должен был быть грандиознейшим храмом столицы. Это было действительно одно из самых больших зданий того времени — пятинефная базилика вмещала до 9 тысяч человек. Строительство было начато в 1163 г. и завершено в основном в первых десятилетиях XIII века. В середине XIII в. были встроены боковые капеллы между контрфорсами и увеличены выступы трансепта, в конце XIII — начале XIV веков были завершены капеллы хора. Красивейшая часть собора — западный фасад, обладающий гармоничностью пропорций и спокойным равновесием масс. От зданий зрелой французский готики собор отличается большей массивностью форм. Гладь стены западного фасада не замаскирована кружевом каменной резьбы, а толстые столбы центрального нефа подчёркивают тяжесть лежащих на них сводов. Башни фасада несколько грузны, а скульптурный декор строго локализован. Чрезвычайно тонкой работы роза фасада, вероятно конца 1220-х годов, — единственное, что сохранилось от витражей XIII века. Мало что осталось и от скульптуры Собора Парижской Богоматери, наполненной уникальным чувством живой природы: даже традиционные пальметки и аканты заменены здесь изображениями листьев каштана и дуба.
Соперничая с Собором Парижской Богоматери, восхищает своим внешним обликом Реймский собор. Он не избежал наслоений последующих веков, но талантливейший мастер XV века завершал башни собора. В удивительной гармонии со всем массивом здания, высокие и мощные, вместе с тем легко и просто высятся они на фоне неба своими кубическими формами, прорезанными узкими вертикальными пролётами. Башенки по углам смягчают резкость контуров. Собор настолько выше всего окружающего, что главная его масса рисуется на фоне проходящих облаков и в такие минуты точно движется. К новшествам Реймского собора принадлежат пинакли над порталами, окнами и галереей фасада, в особенности же замена колонн во внутренних аркадах высокими столбами, подхватывающими и продолжающими в своей структуре нервюры сводов. Этим в полной мере завершается композиционное оформление интерьера готических соборов.
Реймский собор, начатый в 1211 г. и законченный в XV в., — памятник эпохи расцвета готического стиля во Франции. Он стал царством скульптуры.
На его аркбутанах в лёгких беседках как бы нашли приют ангелы, готовые снова взлететь. Фигуры королей, стоящих в ряд на самой высокой галерее собора охраняли его денно и нощно. Святые у врат беседовали между собой. На балюстраде венчающей капеллы абсиды — разные животные. Живые головы появились на консолях в потаённых уголках. Реймский собор полон неожиданностей. И всё время кажется,что чего-то недоглядели. И действительно — многое исчезло во время первой мировой войны.
В скульптурной артели Реймса преобладали мастера-интеллигенты, вносившие в свои работы более сложное, часто глубокое, но и подчас противоречивое мировоззрение.
Знаменитая группа «Посещение Марией Елизаветы» вызвала в своё время много споров, её даже пытались относить к эпохе Ренессанса или к XVIII веку. Общее впечатление от группы удивляет зрителя, потому что её античный характер бросается в глаза. Мария необычайно жизненна. Издали при общем взгляде, голова её кажется полной величавого спокойствия. Лицо в фас полно грусти и даже как бы вопроса, в три четверти выражение грусти усиливается, сменяясь в профильном повороте просветлённой покорностью.
«Классическое» направление готической скульптуры не было долговечным. Гораздо большее значение для эволюции готической скульптуры имели возникшие в середине XIII века новые тенденции. Ангел из «Благовещения». Живописно ниспадающие одежды, элегантность удлинённых фигур с маленькими головами, изящество поз и жестов придают фигурам почти светский облик. С этого времени улыбка становится почти обязательной. В ней отражается свет новой религии, более человечной и более доступной. Мир есть откровение Господне, а потому каждая его деталь достойна изображения. Красота, пропорция и гармония — путеводная нить к постижению всесовершенства Бога. Готическая скульптура отмечается новой силой чувства как в жестах, так и в выражении, что было неизвестно и непригодно для прежнего священного искусства. Перед нами человеческие существа, понятые как личности, а не как символы человечества, подразделяемые лишь на спасённых праведников и проклятых грешников. Реализм, основанный на наблюдении, служит здесь для выражения радости и экстаза, озаряющих черты небесного вестника, оживлённого раскрытием губ и мягкой моделировкой щёк.
Но эта улыбка таила и опасность: становясь общим местом, мало варьируясь в оттенках, она придаёт поздним скульптурам общность выражения и черты манерности.
Одним из самых совершенных творений зрелой французской готики является верхняя щерковь Сент-Шапеля в Париже (1245-1248), служившая дворцовой церковью французских королей. Святая капелла была построена для тернового венца, хранившегося прежде в Константинополе и проданного византийским императором Болдуином II Людовику IX. К венцу были присоединены и другие реликвии, приобретённые на Востоке. Как хранилище величайшей реликвии, капелла должна была быть исключительно прочной и простоять века. Материалом для неё послужил особенно ценившийся твёрдый песчаник, кладки камней были скреплены железными креплениями.
Нижняя капелла похожа на крипту. Они как бы поддерживает верхнюю капеллу, общее впечатление от неё причудливо и фантастично благодаря низко опущенным сводам с нервюрами и множеству колонн. Но преступив порог верхней капеллы, посетитель бывает ошеломлён. Поражает внутреннее пространство, гармонично замкнутое широкими арками, смыкающимися в нервюрах свода, и отделённое от внешнего мира тонкой преградой цветных стекол. Огромные окна начинаются на высоте около 2 метров и доходят до сводов. Эти окна сплошь заняты витражами, что превращает капеллу в подобие драгоценного ларца. «Богатые сумерки, затопляющие святую капеллу, полны глубокой поэзии» (Маль). Роль камня сведена к минимуму. Стройная и полновесная форма внешнего вида капеллы сочетается с иллюзорной легкостью её внутреннего облика. Здание величайшей роскоши, Святая капелла является законченным образцом элегантной сдержанности.
Говорить о скульптурном декоре трудно (не характерность и полуутраченность) стр.52. Фигуры апостолов.
В 1284 г. обрушиваются своды собора в Бове, вознесённые на 48 м. Выше соборы уже не строились. Постройка соборов останавливается в Нарбонне в 1286 г., в Кёльне в 1322, в Сиене в 1366 г. Строительная деятельность во Франции заметно стихает во время Столетней войны (1337-1453). Основные усилия направлены на окончание строительства и убранство щерквей, начатых в предыдущее столетие. В поздней готике Франции (XV в.) декоративные формы приобретают прихотливый, затейливый характер. Резьба становится всё более сложной и вычурной, линии каменных оконных переплётов начинают изгибаться, придавая проёмам подобие язычков пламени, поэтому позднюю готику называют иногда «пламенеющей».
Замок феодала усиленно декорируется и к концу XV в. сменяется дворцом. Впрочем, к этому времени никто, кроме королевской семьи, и не мог строить замка. В городах, тоже в формах готики, строятся ратуши и дома и дворцы богатых граждан.
Книга уподобляется собору. Текст располагается вытянутыми колонками. Многофигурные композищии включаются в орнамент или в заглавные буквы. Страница расцвечивается яркими красными и синими буквами, оживляется блестками золота и мелким пестрящим рисунком готического шрифта. Беспокойный, угловатый ритм.
Франция становится центром европейской миниатюры, история которой отчетливо распадается на два периода в XIII веке: до 50 года и после. Первый период находится под влиянием искусства витража в композиции и цвете. Второй вводит в книжную иллюстрацию элементы готической архитектуры.
XIV век — мастерская Жана Пюсселя: он оформляет полосу текста расположенными на полях побегами терновника, среди которых порхают птицы, стрекозы, бабочки, ползают улитки, прыгают обезьяны. В конце XIV века миниатюры превращаются в крошечные картины. Начало XV века — братья Лимбурги.
